Интересно, на что похожа наша жизнь? Я всегда рассматривал её с точки зрения настоящего утописта, лишь иногда впадая в извечную апатию и думая о безысходности её же. Но ведь она прекрасна. Прекрасна! Я повторяю это уже который день. Скоро почти год будет, после того, как я встретил самую прекрасную девушку на свете. Или… Я снова себе придумываю что-то такое глупое и просто пытаюсь спрятать все проблемы за улыбкой? Я – Том Хэнсон, и я часто так поступаю.
Моя жизнь, как полотно из миллионов нитей. И каждая ниточка – новая строчка из песни «Смитс», новая открытка. Даже случайно пролитый кофе на мою небесно-голубую рубашку – новая нить. И если когда-то моя жизнь была чем-то посредственным и похожим на остальные полотна, то сейчас или чуть раньше всё было иначе. Моя серая и скучная ткань внезапно раскрасилась во все цвета радуги. В яркие летние тона, потому что Саммер. В нежные и пастельные, потому что она же. Я просто начал чувствовать себя по-настоящему живым. Я чувствовал себя счастливым только с ней. И я думал, я действительно думал, что вот она, девушка, с которой мне суждено прожить вечность. Она так прекрасна, чудесна. Я просто порой понимаю, что недостоин её и… И это печалит до глубины души. Это разбивает меня на сотни осколки, заставляет новые нити рваться или краситься в чёрные цвета. Каждая нитка тонкая, но она не одна. Их много. И это портит моё жизненное полотно. Ужасно портит.
Я тот, кто считает, что любовь придёт и будет всегда. Я, наверное, какой-то неправильный парень, потому что… В современном обществе уже не ценятся долговременные отношения. Уже не так прекрасна «семья», построенная двумя влюбленными. Уже теряется вся романтика происходящего в мире. Она просто угасает под кипой проблем и различных, совершенно ненужных вещей.
И, интересно, насколько сильно я ошибся с Саммер. А, может быть, и вовсе не ошибся. Потому что… Потому что она принесла в мою жизнь столько всего разного. Каждый день был чем-то новым и неповторимым. Наверное, поэтому многие воспоминания о наших встречах только вызывают улыбку. А может, я просто никогда не запоминал плохого? Я ведь всегда защищал себя таким образом, чтобы не было больно. Снова.
Я довольно провожу по мягкой хлопчатой простыни и чуть сжимаю ладонь в кулак, когда начинаю думать о неприятном. Физиономия на моём лице искажается и взору предстают небольшие морщинки. Я совершенно ничего не делаю. Просто лежу на кровати под теплым одеялом, некогда купленным вместе с мисс Финн в магазине текстиля. Ей понравился цвет, а меня тешила мысль, что под ним можно будет просыпаться с ней и просто чувствовать себя комфортно. Каждая вещь связанная с ней грела меня каким-то образом. Что-то – физически, что-то – морально.
Я легко потягиваюсь и приподымаю голову, наблюдая за рисунком на моей стене. Это город. Это живой город, который я оживил. Собственными силами. Я его так долго рисовал. Хотел, чтобы это было частью меня. Я просто хотел… После стольких лет работы в компании по созданию открыток, я забыл о том, к чему стремился. Я забыл о том, кем хотел быть. Чего я хотел от жизни? Я никогда не мог ответить на этот вопрос достойно и точно, но… Когда появилась Саммер, будто что-то во мне ожило. Что-то детское и невинное, что-то, что заставляет мечтать и идти к этой самой мечте. Она многое мне дала. А я ничего не смог. Какой же я всё-таки эгоист. Снова сжимаю простынь. Потому что это так. Взгляд перемещается на мобильный телефон, так недовольно звонящий где-то в стороне. Я чуть приподымаюсь к нему и подымаю трубку. Я слышу её голос. Невольно улыбаюсь, здороваюсь. Она такая серьезная. Что-то произошла? Внутренности невольно сжимаются, я беспокоюсь, но это как-то… Как-то странно всё. Напрягаюсь.
Конечно, я согласился на встречу. Я всегда согласен с ней встретиться, ведь это же она, Саммер. Для этой девушки я найду любую свободную минутку. Такова уж правда. Вот только… Почему мне так не хочется вставать с кровати и собираться куда-либо? Почему своей интонацией и серьезностью она посеяла во мне зерно сомнения?
Я слушаю  asleep в наушниках, когда иду по дороге к кафе. Невольно подпеваю. Это песня такая спокойная, душевная. И я хочу спать под неё, но… Она такая символичная что ли. Её строки, они так подходят под мое душевное состояние сегодня. Очень.
Касаюсь холодной ручки двери в кафе и прохожу внутрь. Тепло, приятно. Прохожу внутрь и вижу за одним из столиков пригласившую меня девушку. Чуть улыбаюсь, выключая плеер и присаживаюсь за столик. Слова из песни остаточно крутятся в голове. Но я их выучил уже давно. Несколько лет слушаю одну и ту же группу, совершенно не удивительное явление. Это же я, Том Хэнсон.
Выжидательно смотрю на неё. Беспокойство во мне нарастает с каждым её движением. Я так смотрю на неё, жду и боюсь. Её слова просто режут слух, я не понимаю, что случилось, почему она говорит такие вещи, я просто… Негодую?
- Что? Почему, Саммер?- совершенно нормальная реакция. Совершенно. Нормальная.
Я с удивлением и каким-то негодованием смотрю на стену, пытаюсь отвлечься, не смотреть ей в глаза. Но нет, всё-таки не могу. Я хочу объяснений, я хочу узнать, что пошло не так.
А в голове только и возникают слова из песни:
«Don't feel bad for me,
I want you to know
Deep in the cell of my heart
I will feel so glad to go»
Вот только одно расхождение с моим мнением и последней строчкой в этой части песни… Я совсем, совсем не хочу уходить. Я не буду радоваться этому. Не буду.

Моё имя - Роза Дьюитт Бьюкейтер.
И это история о том, как он спас меня...
День начался в суматохе. Вокруг все время бегали горничные, прислуга собирала чемоданы, которых к моменту выезда накопилось двенадцать. Ох уж это высшее общество не умеющее путешествовать налегке. Хотя я сама в этом плане мало отличалась от своей матери - великосветской леди, яркой представительности богатой прослойки этого мира. Заранее подготовив вечером все что мне нужно, я поняла, что одним чемоданом мне не обойтись, одни лишь картины пришлось перевозить в специальной коробке. Кэл все время недоволен моим пристрастием к живописи. Он считает современных художников плоскими и неинтересными, а мою страсть к скупке полотен - бесполезной тратой денег. Когда он говорит, что, например, Пикассо не будет иметь успеха, я просто стараюсь не слушать, чтобы лишний раз попросту не размениваться на мелочи. А узнав, что я собираюсь взять картины на Титаник он и вовсе пробурдел об этом весь вечер, доказывая мне всю абсурдность этой идеи, но я была непреклонна. Новенькая каюта величайшего лайнера совершенно точно будет нагонять на меня тоску, а с любимыми художниками она оживет и я буду жить в своей сказке. Так что ему пришлось согласиться и переплатить за перевозку, но деньги для богатейшего американского промышленника - не проблема. Время приближалось к десяти и мама приказала мне спуститься, машины должны были вот-вот приехать и отвезти нас на встречу величайшему лайнеру всех времен и народов - Титанику. Нам предстояло путешествие до Нью-Йорка, где мне уготована помолвка с Кэлом и последующая свадьба. От этой мысли у меня все сжималось внутри. Браки по расчету великолепная возможность для девушек обеспечить свое будущее, но я - обеспечивала будущее своей матери. Когда умер отец, мы оказались в ужасном положении, денег не было, нам остались только долги и громкое имя - единственный козырь в рукаве, ну и конечно несомненным плюсом был Кэл Хокли - влюбленный в меня наследник огромного состояния. Люблю ли его я было совершенно не важно, моя мать профессионально дергала за нужные ниточки и направляла меня в направления, выгодные ей. Факт скорейшей помолвки её несказанно радовал и поездку на Титанике она ждала, как голодающие ждут куска хлеба. А я лишь позволяла ситуации нести меня в нужном всем, кроме меня, направлении.
Этот корабль называют - непотопляемым. Даже Бог не сумеет отнести его ко дну. Как самонадеянно, не правда ли? Вайт стар лайн - компания под чьим патронатом и появился Титаник, называли его плавучим дворцом, чудом, созданным человеческими руками. Не понимаю я всей этой шумихи. Выйдя из машины он мало произвел на меня впечатление. Для меня он был не более чем судном, на котором меня в кандалах повезут в Америку. Все радовались и ликовали, а мое сердце обливалось кровью, когда мои ноги коснулись трапа, ведущего в золотую клетку. Меня сразу же окружили те же тупые лица, которые я видела из дня в день. Джентльмены и из дамы, разодетые во все свои лучшие наряды располагались во дворце, отстроенном как будто специально для из великосветских задниц. Буржуазный мир - становился мне противен все больше и больше.
Наша каюта больше смахивала на резиденцию королей, чем на каюту. Великолепная отделка, просторные комнаты, собственная прогулочная палуба, интересно, сколько денег Кэл вложил в эту поездку. Определенно не меньше трех тысяч за билет, если не больше. Хотя можно было обойтись и без такого пафоса. Не успев обустроится мама тут же начала тараторить о ужине, платьях, о том с кем нас посадят за стол, при этом недовольно фыркнув, по поводу какого-то графа. Мне хотелось заклеить ей рот, лишь бы не слышать больше о бриллиантах, юбках, банковских щетах и о том, что я должна быть благодарной. Сославшись на плохое самочувствие первый вечер я провела в каюте. Стоя на прогулочной палубе я смотрела на звезды и обдумывала все то, что мне предстояло пережить. Пышная свадьбы на которую выслано уже больше двухсот приглашений, платье, выбранное мамой, хотя я настаивала на ином, кольца, первая брачная ночь, а затем целая жизнь с человеком, которого я не особо то и люблю, мне кажется, я просто смирилась... Тяжело. Больно осознавать, что я как камень иду на дно и ничего, никто не сможет мне помешать. Взгляд мой задержался на темной пучине вод и в голове промелькнула мысль, от которой я постаралась сразу же отмахнуться. А ведь это было бы решением всех проблем. Один прыжок и я свободна. Мое тело больше не будут сковывать оковы обязательств и долга. Свободна...Пусть и так. Нет. Я не смогу. Нет. Сразу же отмахиваюсь от этого, закрываю глаза и возвращаюсь в постель. Нужно просто уснуть и все придет в норму. Просто уснуть...Думаю я и глаза закрываются. Меня окутывают сладкие чары Морфея.
Утро. Кое как разлепляю глаза. Мама, конечно же, уже на ногах. Щебечет о завтраке с этой ужасной новаришей, так она её называет, Молли Браун, Мистером Исмейем и Мистером Эндриусом. Не хочу. Не хочу никуда идти. Вот бы провести все путешествие наедине с собой и картинами, рассматривать каждую их деталь и вдумываться о чем-то высоком, что хотел сказать художник. Но этикет - превыше всего. Собравшись мы отправляемся в зал для завтрака. Мое лицо ласкают солнечные лучи и дышать становится легче. Молли Браун оказывается вполне сносной женщиной с яркой жизненной позицией, она не боится высказывать свое мнение и мне это нравится, именно такой я и хочу быть. Мистер Эндриус также производит на меня хорошее впечатление, он милый и приветливый, чего нельзя сказать об этом усатом выскочке - Мистере Исмейе. Весь завтра разглагольствует о корабле, его величии, непотопляемости, что мне становится скучно. Закуриваю сигаретку и выпускаю дым в лицо маме, которая тут же начинает сверлить меня взглядом и говорит о том, что она не одобряет мою привычку. Да мне плевать, мама. Тебе не кажется, что ты и так получила от меня слишком  многое. Курение - можешь не любить, но должно же у меня быть что-то, что будет тебя раздражать. Но Кэл забирает из моих рук сигарету и настроение мое снова падает. Чувствую себя рабыней, которой на все нужно спрашивать разрешение у своего хозяина. Еще это Брюс болтает о титанах и размерах корабля. Черт возьми, какой же идиот. Не сдерживаю своих порывов и выпаливаю: - Вы слышали о докторе Фрейде, Мистер Исмей? Его мысли об озабоченности некоторых мужчин размерами, показались бы Вам крайне интересными. - Тут же встаю из за стола, предвкушая мамины охи и вздохи. - Извините меня. Быстро удаляюсь и иду в направлении кормы, вроде так называется задняя часть корабля.
Солнце заливает мое лицо яркими лучами, ветер нежно щекочет кожу, когда я одна я могу спокойно выдохнуть и подумать о чем-то другом, кроме как о том, как удержать осанку, когда хочется согнуться и подпереть подбородок рукой, засыпая от разговорах о тупом корабле. Опираюсь о решетки и наблюдаю за людьми внизу. Третий класс, которого как скот отгородили от нас - власть держащих. Они смеются, рисуют, поют, дышат полной грудью и наслаждаются этой жизнью, пусть и в нищете. Разве Вы увидите на палубе пассажиров первого класса, которые искренне шутят и смеются, нет, все здесь пропитано фальшью, мы прогнили, тогда как они, власть не имеющие - живут. Невольно улыбаюсь и замечаю чей-то пристальный взгляд. На меня смотрит юноша с волосами, в которых играют солнечные лучики, пара его друзей что-то говорят ему смотря на меня, но он не слушает, он лишь смотрит на меня...От смущения я перевожу взгляд и смотрю на спокойные воды Атлантического океана. Чувствую чью-то ладонь на своей руке. Кэл пришел за своей игрушкой. - Роза, какого черта ты творишь? Я думаю теперь мне придется чаще следить за тем, что ты читаешь. Мне так и хочется сказать ему: заткнись, замолчи, а вместо этого чуть стиснув зубы выпаливаю: - Оставь меня, пожалуйста. - и ухожу к себе.

Вечер таял в мягком свете фонарей и бокале шампанского, слух приятно ласкала лёгкая музыка, а перед глазами так и стояло знакомое лицо. Я встряхнула головой, отбрасывая мысли в сторону, словно они были материальны и уже который час нависали над моей головой. Надо перестать думать о Старке, и что я вообще себе в голову вбила эту идею? - подумаешь, ну появился какой-то там Железный Человек, но это же не значит, что Энтони обязательно должен быть связан с ним!
Я села в кровати и протянула руку к столику за бокалом шампанского, казалось этот вечер не закончится никогда! Нет, мне конечно приятно было побаловать себя любимым напитком, приятным ужином и расслабляющим отдыхом...в вечернем платье за круглую сумму... одной и валяясь в кровати перед телевизором. Только кому всё это нужно если рядом нет дорогого сердцу человека? Конечно я бы тогда не валялась здесь, я бы улыбалась и наслаждалась его компанией, вместо того, чтобы тупо пялиться то в экран, то на ночной Нью-Йорк, который так и пестрил огнями.
-Интересно где он сейчас?- я сделала пару глотков прохладной жидкости из бокала -Наверное как обычно на какой-нибудь вечеринке, в окружении молодых девиц... мой босс... плейбой.- а почему меня это вообще так беспокоило? Я даже возмутилась и встала с кровати, нет я понимала своё к нему влечение, но неужели у меня нет других дел, кроме как думать о всяких там любовных связях или более того! - ревновать!
-Я успешная деловая женщина, у меня полно забот , чтобы отвлекаться на сантименты.- говорил мне внутренний голос, но я-то придерживалась другого мнения. То, что я успешная деловая женщина я не отрицала, но ведь даже таким людям нужно тепло и внимание других, а у меня в этом плане всё было безуспешно. Ну да между мной и Старком были отношения... лёгкие намёки на отношения, а ведь так хотелось чего-то большего, хотелось, чтобы встречая друг друга каждое утро мы бы не вели себя как идиоты, делая серьёзный вид бизнесменов, а улыбались. Чтобы на вечеринках он обращал бы на меня внимание не меньше чем на этих своих подружек, и вообще... хочется внимания к своей особе!
Я сердито топнула ногой, злясь то ли на саму себя, то ли на Старка, но даже обидно стало, отвернувшись от огромного окна я сделала ещё глоток шампанского и осмотрела комнату, мысли отвлечённо вернулись к подозрениям о Железном Человеке, просто прекрасно, то я воспринимаю Старка как предмет воздыхания, то как предмет подозрений связанных с этим новоиспечённым супер героем, что дальше?
Так и пролетел этот вечер... бессмысленно, в подозрениях и рассуждениях, а когда утром я решила проверить новости в интернете, первым делом наткнулась на статью о вчерашней битве Железного Человека с неизвестным злодеем, в подозрительной близости здания "Старк Индастриз", и так же о причастности самого Старка к этому событию. И снова мои мысли были заняты только вами, о загадочный Энтони Старк!

- Хочу такую шляпу! – безапелляционно заявила Мерлинда Примроуз, которую все же для краткости и в силу плохой памяти на имена предпочитала звать ласково и просто - «Мышка», тыкая пальцем на прошедшую мимо парочку и провожая их внимательным взглядом, прикусила нижнюю губу. На девушке красовалась модная шляпа с узкими полями, оранжевая, с диким принтом ядовито- зеленого цвета в виде черепов. Любому рациональному человеку такой головной убор показался бы минимум вульгарным; но Мер и слов-то таких не знала, а потому нетерпеливо засуетилась, ни мало не заботясь о том, дожевала ли подруга завтрак, он же обед и ужин на сегодня в одном наименовании – трофейный клубничный вафельный рожок мороженого.
Трофейным оно было потому, что Лоттер всегда называла «боевыми трофеями», а точнее, сокращенно «боф», то,что ей удавалось стянуть. На этот раз даже стараться особо не пришлось: ее подруга понравилась продавцу мороженного, и пока тот, краснея и смущаясь, предпринимал неуклюжие попытки флирта, она увела из под самого его носа два рожка: шоколадный для себя и клубничный для Мышки.
Мер, прикрыв глаза и сделав полный поврот вокруг себя на невысоких каблуках ботинок, вцепилась в Примроуз. Она увлекла девушку за собой, настойчиво таща ее следом за объектом своего вожделения, держа за указательный палец. Мерлинда широко вышагивала и на ходу картинно размахивала свободной рукой, изображая марширующего солдата королевской гвардии.
Растерянная подруга робко семенила рядом, стараясь не отставать от девушки, и что-то бурчала про «очередной заскок» и «непозволительное поведение». Лоттер ее не слушала. Она жадно разглядывала шляпу, мысленно прикидывая, как с удовольствием будет смотреть на свое отражение в ней в каждой встречной – будьте уверены! – витрине магазина.
- Шик, да? – завистливо проговорила она, сверля глазами головной убор. – Не думаю. Она похожа на секретную разработку военных ученых, созданных для психологической деморализации противника, - угрюмо отозвалась Роуз, прекрасно впрочем понимая, что Мер из ее высказывания уловила только «секретная».  И именно это слово разожгло еще больше ее и без того необузданное желание обладания.
– Хочешь фокус: «была ваша – стала наша»? Итак, «план це», - бросила Мер через плечо, отпсукая палец Роуз, уже стремительно обгоняя влюбленных, державшихся за руки и что-то щебетавших о своих нежных возвышенных и само собой таких уникальных чувствах, недоступных простым смертным. Конечно, никакого «плана це» в природе не существовало – Лоттер его только что выдумала. Но ведь это нисколько не меняет дела.
- Привет, милый! Давно не видела! – насупившись, заявила она совершенно ей незнакомому парню, хитро сверкая глазами. – Ты не приходишь. А у меня новость: у меня будет ребенок. От тебя! – выпалила она, с удовольствием отмечая, что теперь пара точно никуда не собиралась. Они замерли как вкопанные, в единодушном порыве удивленно смотря друг на друга. – Ну что, денег дашь на аборт? – грозно, не выходя из роли, проговорила Мер, злобно прищурившись и не давая мужчине времени опомниться. – Какие деньги?.. – пролепетал парень, ухватившись, видимо, за единственную понятную ему вещь в этой вакханалии творящегося безумия. – Хм... значит, нет?! – деланно возмутилась девушка. – Тогда хоть шляпу мою верни! – без какого-то смущения продолжила свой блеф она, молниеносно срывая с головы его возлюбленной шляпу. – Хорошего дня, - улыбнулась на прощание Мер, беззаботно зашагав в обратном направлении с шляпой в руках.  Последнее, что она услышала, был гневный крик девицы: «Ты же сказал, что купил ее для меня!?» и еще град каких-то упреков и беуспешные попытки парня оправдаться: «Да я первый раз вижу эту чокнуту!..»
- Ничего, сойдутся, - улыбаясь как кошка, пригретая лучами солнца, обратилась Лоттер к Роуз, которая стояла в явном шоке посреди людной улицы.
– Смотри, какая! – радостно объявила Мер, напяливая шляпу себе на голову. – Ну, мне идет? – требовательно спросила она, позируя перед подругой. – А ты не боишься, что они за тобой погоняться?! – ускоряя шаг вместо ответа произнесла Примроуз, опомнившись и стараясь как можно быстрее убраться прочь от опасной близости уже вероятно бывших влюбленных. – Неа. Они сейчас очень заняты, - все еще лучезарно улыбаясь ответила Мер, наконец, разглядев себя в ближайшей зеркальной витрине и кривляясь перед ней, корча себе и посетителям магаина рожи, то и дело поправляя новую шляпу. – Муркс! – блеженно пролепетала Мердлинда, что бы это не значило, на ее языке это выражало крайнюю степень восторга.
- Помни, Мышка: мы можем получить все, что захотим. Пока кто-то другой хочет этого чуть меньше, чем мы,- смеясь, изрекла Мерлинда очередную свою мудрость, а заодно и самое длинное предложение за прошедшую неделю, и с долей сожаления посмотрела на непонимающую и несколько осуждающую подругу через отражение витрины.

пока ничего не могу предоставить вашему вниманию, но скоро все будет

Он шел. Шел медленно по темным улицам. Тишина слишком сильно давила виски, норовя выдавить глазные яблоки, чтобы пустые глазницы слепо зияли в окружающую темноту. Тишина давила, словно не было войны. Не было этих взрывов, и здания не были обугленными, оставляя руины вместо себя. Сажа и копоть зависли в воздухе, уплотняя его, оседая везде, раздирая легкие удушливым кашлем. Темнота становилась зловещей, с каждым шагом она отступала, чтобы сомкнуться позади. Ни единой души не было видно в этом городе-призраке. Только пустые обгоревшие улицы, оплавленные прутья, торчащие из разрушенных стен.
Он шел вперед, сжимая автомат в своих руках. Упрямо шел вперед, не зная, что ждет его там. Проверяя взглядом, обшаривая дюймы пустых провалов в стенах, отмечая тишину, различая неестественность всего происходящего. И только песок скрипел под его подошвами грубых ботинок, сухим треском отдаваясь в ушах, что оттеняло еще больше тишину.
Напряжение сковало его, сделало тугой пружиной, скрутив все нервы, и любой шорох стал бы толчком для всплеска эмоций, распрямления всех витков, действием в пустом ожидании этого толчка. Шаг за шагом он проходил дорогу смерти, цепляя взглядом изувеченные тела. Никто не мог остановить его. Никого не было в живых.
Но вот все изменилось. Что-то белое показалось впереди. Вскинув автомат, Виктор пошел быстрее, страшась, но достаточно упрямо. Ему нужно было понять, узнать, что там белеет за разрушенной стеной многоэтажного здания. Нужно было знать.
Запах становился сильнее, хотя куда еще. Ему казалось, что вся эта война поглотила его целиком и полностью, отражаясь и въедаясь в него, заставив стать частью себя.
Подойдя к стене, он прильнул спиной, собираясь с мыслями. Рывок - и дуло автомата целилось в пустоту. Белая занавеска, местами обгоревшая, чуть раскачивалась под действием ветра, хотя никакого дуновения не было. Страх липкой волной скользнул по позвоночнику, приподнимая волоски на коже. Холодный пот выступил испариной над губой и на висках. Он огляделся, запах гари тут вытравливался запахом горелой плоти.
На полу среди множества вещей лежало тело. Очертания угадывались, но разобрать толком он не мог. Присев, он пригляделся к волосам, что косматой вуалью скрывали лицо, почерневшие, но все же белые. Руки задрожали. Он отложил автомат в сторону, но так, чтобы можно было быстро выхватить его, если опасность все же появится.
Вытянув руку, он коснулся волос женщины, сдвигая их с лица. И как-то только это у него получилось, то страх заставил его отпрянуть. Знакомое родное лицо с пятнами сажи и участками ожогов. Пустые остекляневшие глаза, невидяще уставившиеся в потолок.
-Нет, нет, нет, нет, - бездумно шепча, Виктор нагнулся сильнее, касаясь носа, ведя кончиками пальцев по щеке, губам Виктории. -Нет!
Этого не могло быть. Это не Питтсбург, а значит ее не могло просто тут быть. Но запах гари с примесью ее духов, которые легкой нотой ворвался в нос, заставляя мозг верить в происходящее. Он не мог, не мог... Это было слишком тяжело. Платье разодраное в клочья, оголяло плоский живот. Плоский. И тут в тишину ворвался детский плач, разрушая все. Сбивая с ног своим оглушительным воем. Виктор закрыл уши, начиная кричать, а после вскочил, пытаясь понять где ребенок. Он оглядывал комнату, уже давно превращенную в руины перекрестным огнем, взрывами гранат.
Ее нет. А ребенок есть. Где-то тут есть ребенок.
-Нет, Боже, за что? Где он? Помочь, я должен помочь! - он пытался силой своего голоса удерживать сознание на плаву, чтобы марево страдания и боли не утащили его вниз. Он должен был найти ребенка...
Виктор открыл глаза, резко вскакивая и все еще пытаясь понять, что происходит. Лицо Виктории было перед ним. Живое и обеспокоенное. Он тяжело дышал, пытаясь успокоиться. Пытаясь найти точку опоры, и посмотрел в ее глаза. В темноте они блестели, но темные тени все же набежали под глаза. Он разбудил ее. У него снова кошмары.
-Сон, да. - Он сел на диване, опуская ноги и касаясь ступнями пола, а локти уперлись в колени. - Сон. Снова.
Виктор глубоко вздохнул и взял ладонь Виктории в свои руки. Ее пальцы подрагивали. Тонкие и изящные, они терялись в его огрубевших и мозолистых ладонях.
-Прости, я разбудил тебя. Все хорошо, - "Почти, но я справлюсь"-Ложись спать, мой Ангел. Прости еще раз.
Время застыло темной бездной, не давая крупинками песка осыпаться. И Виктор как-то зяб, но все же встал с дивана и прошел к окну, возле которого уже курил сегодня. Пачка лежала на подоконнике, оставшаяся вместе с зажигалкой. Ему нельзя было курить в доме беременной женщины, но эгоизм победил в этот раз. Ему нужно было успокоиться полностью. Он закурил, открывая окно, впуская ночной прохладный воздух в комнату. Напряжение и жар уходили, уступая место усталости. Будто он не спал совсем, а пробежал марафон в боевом комплекте.
-Я никудышный сосед, Вик, - горько проговорил Виктор, выпуская дым. - Прости.
Сколько эти кошмары преследовали его? Скольких соседей по палатам он выжал, оставаясь один. Чтобы ночью его подсознание поглотило его, рассыпаясь едкими страхами, разъедая его кислотой потерь. Но сегодня прибавилось что-то новое, что-то, чего раньше не было. Каждую ночь сны приходили, чтобы обернуться кошмаром. Чтобы попытаться отобрать единственное, что еще было в его жизни. Викторию, его Ангела. Либо напомнить, что война стала частью его самого. Что он убивал, и лица его жертв полустертые, но все же были в его голове, отпечатанные в подкорке и осевшие на сетчатке глаз. А порой ему казалось, что сны - это его реальность, а все что вокруг - это сон. Он путался, терялся и снова замыкался в себе.
Докурив, он выбросил окурок в окно, чтобы снова обернуться в комнату и с ужасом посмотреть на мягкий диван, разворошенный его кошмарами.